На другой день утром мы нашли в зале два
куста роз и огромный букет. Милая, добрая Юлия Федоровна (жена губернатора), принимавшая горячее участие в нашем романе, прислала их. Я обнял и расцеловал губернаторского лакея, и потом мы поехали к ней самой. Так как приданое «молодой» состояло из двух платьев, одного дорожного и другого венчального, то она и отправилась в венчальном.
— Я служитель Зенона, но я не могу возвратиться, чтобы проводить тебя к нему, потому что я поспешаю соединиться с своими единоверцами — мы идем справлять таинство Митры. Господин мой меня отпустил послужить моей вере и остался теперь один в своем доме. Обогни тот большой
куст роз, и ты увидишь дорожку, которая прямо приведет тебя к его дому. Зенон теперь один, он занят работой, но дверь в его мастерскую открыта.
Стояли тут и липы, и какие-то голубые ели, и даже каштан; было много цветов, целые
кусты роз, жасмину, а пространство между этими никогда, как мне казалось, не могущими согреться растениями заполнял изумительно ровный, изумительно зеленый газон.
Неточные совпадения
Дорожки были окаймлены
кустами мелкой сирени и цветочными рабатками, наполненными большим количеством
роз, из которых гнали воду и варили варенье.
Доцветали разноцветные махровые гвоздики, а также левкой — наполовину в цветах, а наполовину в тонких зеленых стручьях, пахнувших капустой, розовые
кусты еще давали — в третий раз за это лето — бутоны и
розы, но уже измельчавшие, редкие, точно выродившиеся.
Тут были всевозможные цветы, встречающиеся в малороссийских садиках: высокие
розы, яркие петунии,
кусты высокого табаку с небольшими розовыми цветами, мята, бархатцы, настурции и мак.
А
розы — ну сейчас с
куста!
Прилично б было мне молчать о том,
Но я привык идти против приличий,
И, говоря всеобщим языком,
Не жду похвал. — Поэт породы птичей,
Любовник
роз, над розовым
кустомУрчит и свищет меж листов душистых.
Об чем? Какая цель тех звуков чистых? —
Прошу хоть раз спросить у соловья.
Он вам ответит песнью… Так и я
Пишу, что мыслю, мыслю что придется,
И потому мой стих так плавно льется.
И бедное создание с ужасом увидело, как скверные липкие лапы цепляются за ветви
куста, на котором она росла. Однако жабе лезть было трудно: ее плоское тело могло свободно ползать и прыгать только по ровному месту. После каждого усилия она глядела вверх, где качался цветок, и
роза замирала.
— Можно, голубчик, можно! — Она подошла к окну и посмотрела на
куст. Там росла одна, но очень пышная
роза.
Розовый
куст, на котором расцвела
роза, рос в небольшом полукруглом цветнике перед деревенским домом.
В моей комнате, куда я скрылась от ненавистных взглядов, усмешек и вопросов, было свежо и пахло
розами. Я подошла к окну, с наслаждением вдыхая чудный запах… Покой и тишина царили здесь, в саду, в азалиевых
кустах и орешнике… Прекрасно было ночное небо… Почему, почему среди этой красоты моей душе так нестерпимо тяжело?
Гори засыпал, обвеянный крылом благоуханной восточной ночи… Спали
розы на садовых
кустах, спали соловьи в чинаровых рощах, спали руины таинственной крепости, спала Кура в своих изумрудных берегах, и только несчастье одно не спало, одна смерть бодрствовала, поджидая жертву.
Из залы неслись звуки лезгинки. Я видела из моего темного угла, как мелькали алые рукава бешметов: это Бэлла плясала свой национальный танец с князем Израилом. Но я не пошла туда, откуда неслись призывные и веселые звуки чиунгури и звенящие колокольчики бубна. Я осталась на балконе, пытливо вглядываясь в
кусты пурпуровых
роз, казавшихся совсем черными при бледном сиянии месяца.
Аракчеев сиживал обыкновенно на балконе Зиновьевской дачи или на береговой террасе, уставленной мраморными вазами с росшими в них
кустами алых, белых и желтых
роз и оттуда, невидимый с катера, прикрытый густотою растений, зорко наблюдал за всеми движениями своего — как он называл государя Александра Павловича — «благодетеля».
Сказав это, перс показал ей, как надо проехать через поляну, где зрели ароматные дыни, и Нефора, проехав меж сирени, жасминов и
роз, увидала вдали, как катил воды Нил, а вблизи, в чаще
кустов, стоял белый домик, и на нем, как живой, медный аист на белом фронтоне.